Боковая панель всей ЭП

Вот он — пионер пиратского видеоперевода в нашей стране. Живая легенда. Классик. Страна знает его не в лицо, а по голосу, как Левитана. Помните, эту гнусавинку, как будто на носу у него — прищепка. Леонид Володарский анекдот про «прищепку», конечно, знает и все-таки удивляется, когда я рассказываю, как в 88-м в мужском школьном туалете его «прищепка» («А это, чтоб не поймали, или у него голос такой, или он так стебется?») была одним из лейтмотивов тайных перекуров. «Тоже мне нашли культового персонажа!» И довольно смеется. Мы балдели от раскрепощенного языка «видаков», и каждый день кто-то заявлялся в школу с новым «загибом» из переводческого арсенала. Тут Володарский дает понять, что я его с кем-то путаю.

— Вот это нет: мат в переводе исключается. Всегда можно найти более мягкие выражения. Вероятно, где-то для усиления комического эффекта надо что-то сказать. Но это редчайшие случаи. В других случаях это — непрофессионализм. Интеллигентный парижанин не кричит «Дерьмо!»

— А что же тогда переводчику делать? Ведь они, американцы, в кино ругаются. Или по их стандартам не ругаются?

— Ругаются.

— А мы не будем?

— А мы не будем.

— А почему?

— А потому что не надо. Потому что ни один нормальный человек в обществе, в компании, при женщинах, при детях не употребит таких слов.

— Ваши коллеги часто считают иначе. Я тут смотрел фильм (причем на лицензионном видео), там woman переводили не иначе как «баба», а shit — как «срань господня!»

— Во-первых, насчет woman как «баба»: может быть, где-то есть такая стилистическая окраска, но я усомнюсь, потому что в английском языке имеются слова, и немало, которые действительно переводятся как «баба». Пример из австралийского: там woman — это «женщина», а «баба» будет sheila. А shit… Holy shit! действительно можно перевести как «срань господня!», но я опять против, потому что есть достаточное количество верующих людей — не надо оскорблять их чувства. И потом: вот француз в кафе случайно роняет сигарету и раздосадованно говорит: «Merde!» Все знают, что дословно merde переводится как «дерьмо». Так что ж, интеллигентный парижанин всякий раз, когда спотыкается, кричит «Дерьмо!»? Нет, в таком контексте это уже давным-давно звучит как наше «Зараза!»

— Кроме английского и французского, вы еще с каких языков переводите?

— С итальянского. Я вообще учу языки с четырех лет. У меня отец был профессиональным и очень хорошим преподавателем английского языка. И вот он через мое упрямство, нежелание — потому что я точно знал, что собак гонять и в футбол играть гораздо интереснее, — усаживал меня учить язык. Когда я начал переводить фильмы, то встал вопрос стиля: не может американский гангстер говорить, как английский дворянин, а речь его обязательно надо передать. И вот это уже вопрос русского языка. Ты же переводишь на русский, и прежде всего надо его и знать. Все достигается только одним: книгами, в первую очередь чтением классики. Есть, конечно, люди, которые убеждают нас, что можно выучить язык во сне, научиться играть в теннис по переписке. Есть такие, как Илона Давыдова. Но в этой жизни все достается только трудом. Пеле возьмите: был бы он Пеле, если б не работал на тренировках до седьмого пота? Не был бы он Пеле, и пропали бы у него все его гениальные способности.

— А язык ведь меняется…

— Все меняется, безусловно! Но опять мой ответ будет: читайте книги. В данном случае — современную англоязычную литературу. Вот сейчас я зачитываюсь Джеймсом Эллроем — блестящий автор! Это по его книге поставили «Секреты Лос-Анджелеса», на удивление хороший фильм, жалко, что там всплыл «Титаник» и забрал все «Оскары». Ну, и вот сейчас Эллрой написал потрясающую книгу «Американский таблоид» про семейку Кеннеди. Очень «черный» роман.

— Как вы пришли в пиратский бизнес?

— А я про этот бизнес ничего не знаю. У меня просто была своя функция: переводить. Правда, я с самого начала знал, чем это кончится. Что будет борьба с видеопиратством, что будут приняты законы по авторским правам. Ночи в стиле Брежнева

— Во времена Леонида Ильича я переводил так называемые закрытые просмотры. В Доме кино, в Верховном суде, в прокуратуре, на «Мосфильме»… Элита ведь все смотрела, это в широкий прокат попадало мало западных фильмов. Если режиссер был уважаемый человек, ему привозили копию на студию, если менее уважаемый — сам ехал в Белые Столбы. Смотрели съемочные группы из чисто практических соображений: надо снять фильм про Англию, а настоящая Англия не светит, вот и смотрят кино, чтобы понять, как они там чай пьют, что носят… Потом на Западе появилось видео, и в конце 70-х в Москве замаячили видеомагнитофоны: тогда очень дорогая игрушка, но здесь богатые люди были всегда. Появился рынок. Начали искать переводчиков, ну а где их искать? Там же искать, где они и были.

— Вы оказались первым?

— Одним из. Еще был Андрей Гаврилов, был Леша Михалев, земля ему пухом, был Горчаков Васька, Сережа Чуковский, мы все друг друга знали.

— Вы тогда не испугались, не думали, что с законом проблемы будут?

— Я ничего не думал, я пошел к адвокату. Адвокат никак не мог понять, что такое видеомагнитофон. Первые 20 минут беседы я вводил его в таинства. После этого он — мне: «Статьи нет!» Я говорю: «Статья всегда есть. Нет такого варианта, чтоб статьи не было!» В общем, мы довольно долго обсуждали ситуацию, он с меня потом денег не взял, потому что сказал: «Ты меня просветил, какие тут деньги!» Тем не менее он сказал: «Тебе ничего не угрожает». Я — переводчик, я переводил. Гонорары? Смешно это все было. Ну, может, не так смешно: хоромы каменные себе было построить нереально, а вот пожить на широкую ногу — пожалуйста! Ведь тогда на закрытых просмотрах платили 7 рублей 50 копеек за фильм длиной до двух часов и 10 р. за фильм длиннее двух часов. А за перевод видеофильма платили 25 р. Вот так 10 фильмов в месяц переведешь — и хорошо! В 1979-м обед на двоих в ресторане «Пекин» (причем обед — все как надо, с черной икрой, бутылкой шампанского и 300 г водки) стоил 27 рублей! А про закон… Тогда могли сделать, что хотели, но это все под Богом ходим. А свидетелем я походил достаточно много. Я профессиональным свидетелем стал. Статью-то нашли. Тогда «пропаганды» еще не было, эту статью потом ввели. В начале было «Занятие незаконным промыслом». Вот по ней и сажали. А потом наступил период исторической растерянности — и понеслась душа в рай!

— Когда у вас появился первый видеомагнитофон?

— В 1980-м. Это был сундук! И он был катушечный. Кассетные появились позже. Потом наши выпустили «Электронику». Но, как выяснилось, «Электроника» всем хороша, кроме того, что не может быть использована.

— А порнофильмы доводилось переводить?

— Никогда. А что их переводить? Да и людей, с которыми я работал, это не интересовало. Это были люди, действительно интересующиеся лучшим западным кино.

— У вас есть любимые фильмы?

— Безусловно! Это Феллини почти весь, и еще…

8 фильмов, которые потрясли Володарского

• «Однажды в Америке» (1983, реж. Серджо Леоне)
• «Гибель богов» (1969, реж. Лукино Висконти)
• «Конформист» (1970, реж. Бернардо Бертолуччи)
• «Зеркало» (1974, реж. Андрей Тарковский)
• «Мальтийский сокол» (1941, реж. Джон Хьюстон)
• «Касабланка» (1942, реж. Майкл Кертиц)
• «Смерть в Венеции» (1971, реж. Лукино Висконти)
• «Буч Кэссиди и Санденс Кид» (1969, реж. Джордж Рой Хилл)

— Странно, что «Буч Кэссиди»?

— Да! Ну а потом, Пол Ньюмен — это легенда, это очень значительный актер, значительный одним своим присутствием. Сейчас таких просто нет. Я думал: хуже, чем в «Титанике», сыграть нельзя.

— Думаете, в современном кино звезд вообще нет?

— Ну, насчет звезд я поостерегусь. Что такое звезда?

— Как Хамфри Богарт…

— Нет, сейчас таких нет! Другое дело, надо сделать оговорку: время рассудит. Ведь Хамфри Богарт поначалу был просто очень популярным, очень уважаемым актером, и только много лет спустя он стал легендой. Но этого звездного потенциала я ни в ком из современных актеров не вижу. Ну что, Джонни Депп? Или ДиКаприо? Я когда посмотрел «Титаник», подумал: «Одно слава Богу, хуже уже, наверное, сыграть просто нельзя!» И потом выходит «Человек в железной маске», и я понимаю, что можно. Еще как можно! Какие они звезды; американские журналисты лет пятнадцать назад придумали термин brat pack (осмелюсь перевести как «пакет дитяток». — Автор «Здравствуйте»): тогда одновременно появились все эти Эмилио Эстевесы, Чарли Шины, Томы Крузы. Ну вот они дитятки и есть. А последней звездой был, пожалуй, Клинт Иствуд, дай ему Бог здоровья! Звезды — это Хамфри Богарт, Кларк Гейбл… А вы видели фильмы с Николаем Крючковым?

— Я очень люблю Крючкова.

— Ну вот видите, уже хорошо. У нас-то были звезды по актерским данным ничуть не хуже. Но их не окружал антураж, сопровождавший голливудских знаменитостей, с этими таблоидами, репортажами о светской жизни, поэтому они не стали в нашем понимании вот такими фигурами.

— А из европейцев?

— Ален Делон. Но он еще и отличный бизнесмен. Если поднять огромную фильмографию Делона, там вы найдете много шедевров и ни одного плохого фильма. В худшем случае это будет очень крепкий профессиональный полицейский боевик. В отличие от Бельмондо, который часто снимался непонятно в чем. Интересная работа — это хороший фильм.

— Сейчас я работаю на НТВ+, пишу переводы фильмов, их отдают актерам, актеры озвучивают. Переводить хороший фильм — всегда интересно. Даже если он для переводчика прост и ничего в плане языка нового не представляет, все равно: интересная работа — это хороший фильм. Из последних, что делал для НТВ, — «Счастливого Рождества, мистер Лоренс» Нагисы Осимы, «Бассейн смерти» с Полом Ньюменом… Иногда, когда делаешь по несколько фильмов в день, тошнит от мысли, что надо переводить. Но потом все возвращается на круги своя: это моя работа.

Алексей Васильев

• Источник